Многие ученые предпочитают строить научную карьеру не в России, а за рубежом. Является ли данный тезис истинным, либо нас преследуют «иллюзии лихих 90-х»?
Данные, представленные Федеральной службы государственной статистики, за период 2010-2018 годов, говорит о исключительно положительном приросте населения. Однако данные сведения идут в разрез с заявлением главного ученого секретаря РАН Николая Долгушина.
В приведенной им статистике за период с 2013-2016 годы, количество ежегодно уезжающих из РФ ученых увеличилось в 2,2 раза. Если в 2013 году таких было 20 тысяч, то в 2016 — уже 44 тысячи. В целом после развала СССР количество персонала, задействованного в исследованиях и научных разработках, ежегодно сокращалось на 1,3%
Еще один интересный момент: тот самый 2013 год, озвученный Долгушкиным как некая «контрольная точка» — год создания Федерального агентства научных организаций (ФАНО). Эта организация управляла имуществом научных учреждений РАН, а также контролировала и оценивала их работу. И за свою работу получила множество критических стрел в свой адрес.
Так, например, в прошлом году Петербургский союз ученых написал открытое письмо, в котором осудил методы работы организации. Например, схему, которая использовалась для выполнения одного из положений «майских указов» — повышения заработной платы научного сотрудника. Это делалось при помощи увольнений, переводов с полной ставки на неполную и перевод людей с научных должностей на технические. В погоне за красивыми цифрами людей науки фактически вынуждали думать о смене работы.
Критиковал ФАНО и нынешний глава РАН Александр Сергеев. В своей программе перед избранием на пост он писал, что деятельность агентства привела к «резкому обюрокрачиванию научной деятельности». Сергеев также отмечал, что «распухание» административного аппарата сопровождалось ухудшением качества административной работы. Собственно, во многом из-за критики со стороны ученых в прошлом году ФАНО ликвидировали.
Что показывает официальная статистика?
Согласно данным Росстата, в 2017 году страну покинули 4374 человека, имеющих степень кандидата наук и 1684 — доктора наук. Прибыли — 4463 и 1752 соответственно. Суммарно наблюдается даже небольшой прирост людей с ученой степенью — и это словно никак не вяжется со статистикой, которую озвучил Долгушкин.
Более того, и в 2017, и в предыдущие годы почти 80% людей уезжали не в Европу и не в Америку, а в страны СНГ. Вряд ли подобный «обмен населением» мог быть связан именно с проблемами в науке и промышленности.
Что по этому поводу думают сами деятели науки?
Мнения разнятся. «Действующие учёные не особо уезжают — я знаю гораздо больше приезжающих, чем уезжающих», — говорит специалист по кристаллографии и минералогии Артем Оганов, один из самых известных российских ученых. Тут и за примером далеко ходить не надо: сам Оганов вернулся на родину после 16 лет работы за рубежом.
Но для молодых и начинающих ученых заграница все еще является желанным местом для учебы и построения карьеры. «Уезжают, в основном, студенты и аспиранты в магистратуру, аспирантуру или на постдок (работа 2-3 года по контракту после аспирантуры). Едут куда угодно, но чаще это либо топовые вузы США, либо Европа», — говорит математик Александр Рубцов, научный сотрудник и преподаватель Высшей школы экономики.
В России нет нормального конкурса почти нигде. Позиции часто раздаются по знакомству.
Одна из главных причин — финансовая. Конечно, молодые ученые нигде не гребут денег лопатой. Но в США или в Европе постдокторант вполне может жить на собственную стипендию и заниматься только наукой, не разрываясь между исследованиями и подработками. У нас подобная ситуация встречается гораздо реже. «В России нет нормального конкурса почти нигде. Позиции часто раздаются по знакомству, и либо ты попал в струю и смог где-то приткнуться на небольшую зарплату и пашешь ещё на нескольких работах, или нет», — добавляет Рубцов.
Благодаря лучшему финансированию научные сообщества за рубежом гораздо «живее», чем в РФ. В США наука живёт гораздо более активной жизнью, чем в России. Постоянные семинары, приглашенные лекторы из абсолютно разных институтов, постдоки и аспиранты, которые ездят по университетам рассказывая о своих исследованиях в поисках работы (т.н. job talk). И это кипение происходит не раз в год, а каждый день, постоянно и в различных формах, — утверждает Айк Акопян, аспирант астрофизического факультета Принстонского университета. — Тут больше связей и коллабораций, тут больше физических возможностей. Например, в моей области очень нужны суперкомпьютеры, на которых мы производим расчеты».
Релевантные статистические данные по вопросу эмиграции молодых ученых найти очень сложно. «Есть разница между эмиграцией и мобильностью. В моей отрасли большая часть уехавших людей — это люди, которые уезжают учиться (обычно на PhD программы, то есть они получают степень доктора философии). Это означает, в частности, что они не рвут связей с Россией и вполне рассматривают вопрос возвращения. Они, как правило, не имеют возможности натурализоваться, поэтому их ‘не видят’ многие исследования по миграции», — комментирует докторант Ратгерского университета, кандидат исторических наук Тимур Мухаматулин.
Однозначно говорить об утечке мозгов сейчас нельзя. Скорее, тенденция такова: люди едут за границу учиться, но потом возвращаются обратно в Россию. Плюс наверняка есть те, для кого российские вузы сродни Гарварду для наших студентов — речь идет о молодежи из стран бывшего Союза.
Но без реформ в образовательной сфере в один прекрасный момент та самая «утечка» может возобновиться — как бы ни было сильно у нашей молодежи желание работать во благо родины.
https://hi-tech.mail.ru/review/utechka-mozgov-mif-pravda-li-chto-uchenye-uezzhayut-iz-rossii/#a02